Отдел культурно-просветительских программ ОГОНБ имени А. С. Пушкина
По страницам
«Капитанской дочки»
«Капитанской дочки»
к 185-летию первого издания
Выбрать раздел публикации:
Интерес Пушкина к XVIII веку был постоянным и неугасимым. Именно
в этом веке формировалось русское дворянство, а с ним и все русское общество. Всё, что дорого и ненавистно, страшно и смешно было поэту
в России, корнями уходило в «дедовский» век, поэтому Пушкин обратился к новому для себя жанру исторического романа.
Первый письменный след замысла «Капитанской дочки» относится к лету 1832 года. Завершался роман осенью 1836-го в последние месяцы перед гибелью автора. В художественном пространстве романа так или иначе был использован весь жизненный опыт Пушкина, весь массив его наблюдений и размышлений.
Портрет А. С. Пушкина. Рис. А. П. Елагина с оригинала В. А. Тропинина 1827
История создания романа «Капитанская дочка»
Тему, которая соединила бы воедино стремление к историческому и психологическому повествованию, подсказала сама жизнь.
1830-е годы были отмечены новым подъемом крестьянских волнений в России и ростом революционного движения на Западе.
Пушкин интересовался народным движением
не только как романист, но и как историк.
Он начал изучение архивных документов
о восстании Емельяна Пугачева.
1830-е годы были отмечены новым подъемом крестьянских волнений в России и ростом революционного движения на Западе.
Пушкин интересовался народным движением
не только как романист, но и как историк.
Он начал изучение архивных документов
о восстании Емельяна Пугачева.
Не ограничившись изучением бумаг, Пушкин отправился на Урал, чтобы на месте собрать материалы о восстании: собирал пугачевский фольклор, беседовал с еще живыми участниками восстания. Результатом этого исследования явилась «История Пугачева» (по распоряжению Николая I название было изменено на «Историю пугачевского бунта»). Эти же материалы вдохновили Пушкина на создание нового произведения – исторического романа «Капитанская дочка».
Тема, к которой обратился Пушкин, в идейно-политическом плане была острой и сложной. В 1773-1775 годах на юго-востоке Российской империи прогремела Крестьянская война – антикрепостническое восстание под предводительством Емельяна Пугачёва.
Получив разрешение ознакомиться со следственным делом о Пугачёве, Пушкин глубоко изучает архивные материалы. Затем он едет в Поволжье и Оренбургский край, где развернулось восстание, осматривает места событий, расспрашивает стариков, очевидцев событий.
Историческая обстановка
в России в конце XVIII века
Крестьянская война 1773-1775 годов охватила Приуралье, Зауралье, Среднее
и Нижнее Поволжье. В ней принимали участие крепостные крестьяне, яицкие казаки, работные люди уральских заводов
и народы Поволжья.
в России в конце XVIII века
Крестьянская война 1773-1775 годов охватила Приуралье, Зауралье, Среднее
и Нижнее Поволжье. В ней принимали участие крепостные крестьяне, яицкие казаки, работные люди уральских заводов
и народы Поволжья.
Манифесты Пугачёва призывали к передаче земли крестьянам, ликвидации крепостного права, уничтожению дворян и царских чиновников. Идея возвести на престол «мужицкого царя» потрясла Екатерину II.
В страхе и гневе она приказала подавить восстание. В сентябре 1774 года заговорщики выдали Пугачёва властям. 10 января 1775 года
он был казнён (четвертован) в Москве на Болотной площади.
В страхе и гневе она приказала подавить восстание. В сентябре 1774 года заговорщики выдали Пугачёва властям. 10 января 1775 года
он был казнён (четвертован) в Москве на Болотной площади.
Казнь Пугачёва. «Прости, народ православный»
Художник В. Маторин. 2000г.
А. С. Пушкин. История пугачевского бунта. Ч.1. СПб., 1834.
Государственный музей А.С. Пушкина.
Замысел «Капитанской дочки» возник тогда, когда Пушкин взялся за работу над
«Историей Пугачева». Оказалось, что не надо выдумывать небывалые события,
наделять бумажных героев роковыми страстями, реальная русская история –
это живой источник сюжетов и героев.
Иллюстрации к роману «Капитанская дочка». Художник С. В. Герасимов
Сначала Пушкин хотел сделать главным героем офицера, перешедшего на сторону Пугачева. Но то, что он узнал, прочитал в архивах и услышал от очевидцев, укрепило его в мысли, что такой поступок для дворянина был совершенно нетипичным.
Работа над романом продолжалась несколько лет. Менялся план, сюжетное построение, имена действующих лиц. Это говорит о том, насколько сложным и трудным было для Пушкина освещение политической борьбы двух классов.
Поэт не мог не думать о цензурных препятствиях, которые предстояло преодолеть.
Поэт не мог не думать о цензурных препятствиях, которые предстояло преодолеть.
Заглавие для своего романа Пушкин выбрал лишь осенью 1836 года. Во всяком случае, название «Капитанская дочка» появилось впервые, насколько позволяют судить сохранившиеся бумаги, в октябре 1836 года, когда роман был отправлен писателем в цензуру; до этого времени, упоминая в письмах о «Капитанской дочке», Пушкин называл свое повествование просто романом.
1836
Произведение было опубликовано в 1836 году. Его появление означало рождение русского романа. Русский роман – это целая глава в книге мировой литературы. И начал эту главу Пушкин. Не сразу пришло к роману всеобщее признание; но чем дальше шло время, тем неоспоримее становилось мнение о художественном совершенстве исторического романа Пушкина.
Русский художественный листок Тимма № 33, изданный в 1861 год,
посвящённый памяти А. С. Пушкина.
«Капитанская дочка» – нечто вроде «Онегина» в прозе.
Поэт изображает в ней нравы русского общества в царствование Екатерины. Многие картины, по верности, истине содержания
и мастерству изложения – чудо совершенства».
Поэт изображает в ней нравы русского общества в царствование Екатерины. Многие картины, по верности, истине содержания
и мастерству изложения – чудо совершенства».
В. Г. Белинский
«Сочинения Александра Пушкина. Статья одиннадцатая и последняя»
По страницам романа
Александр Сергеевич Пушкин оформил свой роман в виде записок из дневника,
написанного в зрелом возрасте главным героем Петром Гринёвым.
Произведение состоит из 14 глав. Каждая глава романа имеет свой заголовок,
отражающий центральную сюжетную линию:
1. Сержант гвардии; 2. Вожатый; 3. Крепость; 4. Поединок; 5. Любовь; 6. Пугачёвщина; 7. Приступ;
8. Незваный гость; 9. Разлука; 10. Осада города; 11. Мятежная слобода; 12. Сирота; 13. Арест; 14. Суд.
«Береги честь съ молоду»
эпиграф к роману
Эпиграф к роману «Капитанская дочка» представляет собою сокращенный вариант пословицы: «Береги платье снову». Полностью эту пословицу вспоминает Гринев-отец, напутствуя сына, отправляющегося в армию.
«Прощай, Пётр. Служи верно, кому присягнёшь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся;
на службу не напрашивайся; от службы
не отговаривайся; и помни пословицу:
береги платье снову, а честь смолоду».
Благословление родителей. Художник Г. С. Дмитриева
Композиция романа
Композиция романа построена симметрично. Сначала Маша Миронова оказывается в беде.
Суровые законы крестьянской революции губят
ее семью, угрожают ее счастью, да и самой жизни,
Потомственный дворянин Пётр Гринев делает
всё , чтобы спасти свою невесту. Он, призванный воспитанием, присягой стоять на стороне,
государства отправляется за помощью
к крестьянскому царю и спасает невесту.
Затем сам Пётр Гринев оказывается в беде.Причина этой беды в законах дворянского государства. Маша Миронова, ни на минуту
не усомнившись, отправляется к дворянской
царице и спасает жизнь своего жениха.
Главные герои романа
Ключевой фигурой романа является Петр Гринев. Ему автор предоставляет рассказать об испытаниях, выпавших не только на его долю, но и на долю других героев. Автор прослеживает жизненный путь дворянина Петра Гринева, который достигает степени духовной нравственности в соответствии с формулой эпиграфа. В Петре сочетаются грани характера других героев: верность воинскому долгу и благородство отца, Машина простота и легкость в общении, смелость и храбрость Мироновых, жажда справедливости и искренность Пугачева.
Петр Андреевич Гринев
Главный герой романа родился в семье,
принадлежавшей к старинному дворянскому роду.
Его отец - военный, вышедший в отставку премьер-майором.
В свое время он много послужил на благо Отечеству.
Гринев воспитывался в традиционной по тем временам системе нравственных ценностей. С раннего детства ему старались привить определенные моральные принципы:
его учили уважать старших, быть честным и порядочным человеком, не совершать дурных поступков.
Главный герой романа родился в семье,
принадлежавшей к старинному дворянскому роду.
Его отец - военный, вышедший в отставку премьер-майором.
В свое время он много послужил на благо Отечеству.
Гринев воспитывался в традиционной по тем временам системе нравственных ценностей. С раннего детства ему старались привить определенные моральные принципы:
его учили уважать старших, быть честным и порядочным человеком, не совершать дурных поступков.
Петр Гринев, матушка, батюшка. Художник Г. С. Дмитриева
Пугачев и Гринев. Художник Г. С. Дмитриева
Емельян Пугачёв
ПУГАЧЕВ (Пугач, Емелька) — новый тип героя русской исторической прозы, вождь антидворянского восстания, литературный «двойник» реального Емельяна Пугачева, изображенного в пушкинской хронике «История пугачевского бунта» (1836).
«Тот» Пугачев бессмысленно жесток, как всякий кровавый вождь обезумевшей стихии, — и только.
Образ «великого государя» в «Капитанской дочки» многогранен: Пугачев то злобен, то великодушен,
то хвастлив, то мудр, то всевластен, то зависим от окружения. Он связан не только со страшными событиями екатерининской эпохи, но и
с событиями пушкинского романа; зависит и от расстановки социальных сил, и от расстановки сил сюжетных.
ПУГАЧЕВ (Пугач, Емелька) — новый тип героя русской исторической прозы, вождь антидворянского восстания, литературный «двойник» реального Емельяна Пугачева, изображенного в пушкинской хронике «История пугачевского бунта» (1836).
«Тот» Пугачев бессмысленно жесток, как всякий кровавый вождь обезумевшей стихии, — и только.
Образ «великого государя» в «Капитанской дочки» многогранен: Пугачев то злобен, то великодушен,
то хвастлив, то мудр, то всевластен, то зависим от окружения. Он связан не только со страшными событиями екатерининской эпохи, но и
с событиями пушкинского романа; зависит и от расстановки социальных сил, и от расстановки сил сюжетных.
Алексей Иванович Швабрин
Один из самых ярких отрицательных персонажей романа. Молодой офицер, дворянин, служил в Белогорской крепости пятый год; сюда переведен за «смертоубийство» (на дуэли заколол поручика). Швабрин некогда сватался к Марье Ивановне и получил отказ.
Кульминационный пункт «швабринской» линии сюжета — сцена, когда в крепости появляется разгневанный Пугачев, узнавший от Гринева о том, что Швабрин удерживает девушку: дворянин валяется в ногах у беглого казака. Подлость оборачивается позором.
Один из самых ярких отрицательных персонажей романа. Молодой офицер, дворянин, служил в Белогорской крепости пятый год; сюда переведен за «смертоубийство» (на дуэли заколол поручика). Швабрин некогда сватался к Марье Ивановне и получил отказ.
Кульминационный пункт «швабринской» линии сюжета — сцена, когда в крепости появляется разгневанный Пугачев, узнавший от Гринева о том, что Швабрин удерживает девушку: дворянин валяется в ногах у беглого казака. Подлость оборачивается позором.
Дуэль Швабрина и Гринева. Художник Г. С. Дмитриева
Марья Ивановна. Художник Г. С. Дмитриева
Мария Ивановна Миронова
Главный женский персонаж, та самая капитанская дочка, из-за которой роман носит своё название. Она скромная, добрая девушка, которая горячо и преданно любит Гринёва.
Маша решает просить помилование обвинённому в предательстве Петру Гринёву у самой императрицы и для этого отправляется в далёкий путь с Урала в Петербург. Для девушки её возраста и положения такое путешествие является очень храбрым поступком. Екатерина II лично пишет письмо к отцу Гринёва, в котором оправдывает его сына и хвалит Машу за её ум и доброе любящее сердце.
Главный женский персонаж, та самая капитанская дочка, из-за которой роман носит своё название. Она скромная, добрая девушка, которая горячо и преданно любит Гринёва.
Маша решает просить помилование обвинённому в предательстве Петру Гринёву у самой императрицы и для этого отправляется в далёкий путь с Урала в Петербург. Для девушки её возраста и положения такое путешествие является очень храбрым поступком. Екатерина II лично пишет письмо к отцу Гринёва, в котором оправдывает его сына и хвалит Машу за её ум и доброе любящее сердце.
Фрагмент художественного фильма «Русский бунт», снятого по мотивам
произведений А. С. Пушкина «Капитанская дочка» и «История Пугачева».
Режиссёр А. Прошкин. 1999 г.
произведений А. С. Пушкина «Капитанская дочка» и «История Пугачева».
Режиссёр А. Прошкин. 1999 г.
Незримый герой
Образ самого автора, который присутствует в повести незримо, как бы всё время наблюдая за событиями и поступками своих героев. Выбрав Гринёва рассказчиком, Пушкин высказывает свою позицию о восстании Пугачёва и отдаёт предпочтение реформам перед революцией.
Образ самого автора, который присутствует в повести незримо, как бы всё время наблюдая за событиями и поступками своих героев. Выбрав Гринёва рассказчиком, Пушкин высказывает свою позицию о восстании Пугачёва и отдаёт предпочтение реформам перед революцией.
Пятидесятилетний Пётр Андреевич Гринёв,
от лица которого ведётся повествование. Художник П. П. Соколов
от лица которого ведётся повествование. Художник П. П. Соколов
Прототипы героев
Изначально Пушкин задумывал своего героя дворянином, который переходит на сторону Пyгачева. Прототипом главного героя стали сразу несколько реальных людей: Шванвич и Вашарин. Шванвич в свое время добровольно перешел на сторону Пугачева. Вашарин же, напротив, был взят в плен Пyгачевым, но затем бежал и поступил на службу к генералу Михельсону, противнику пугачевщины.
Прототипом генерала Андрея Карловича Р. стал Оренбургский губернатор Иван Андреевич Рейнсдорп. Пушкин перенес некоторые черты Рейнсдорпа на персонаж своего романа.
Прототипом генерала Андрея Карловича Р. стал Оренбургский губернатор Иван Андреевич Рейнсдорп. Пушкин перенес некоторые черты Рейнсдорпа на персонаж своего романа.
Фамилия Гринева была выбрана Пушкиным не случайно. После ликвидации пугачевского восстания в 1775 году правительство опубликовало информацию о сообщниках Пугачева. В списках банды числился некий Гринев, который впоследствии оказался невиновен и не причастен к организации бунта. В результате Пушкин «разделил» своего главного героя на двух персонажей: доброго Гринева
и злодея Швабрина.
Образ Швабрина как дворянина - изменника уравновешивал собою образ Гринева. Это разделение на два персонажа сделало роман менее острым политически.
В результате роман преодолел цензурные преграды, которые часто отравляли жизнь поэту.
Книжные иллюстрации к роману «Капитанская дочка»
Художник Анатолий Иткин
Художник Анатолий Иткин
Книжные иллюстрации к роману «Капитанская дочка»
Художник Александр Бенуа
Художник Александр Бенуа
История пропущенной главы
Известно, что при окончательной обработке романа Пушкин «вырезал» целую главу романа (о бунте крестьян
в деревне Гринева). Судя по всему, Пушкин сделал это, чтобы угодить строгой цензуре. При этом поэт сохранил «вырезанную» главу в особой обложке с надписью: «Пропущенная глава». Эта глава была впервые опубликована спустя много лет после смерти Пушкина, в журнале «Русский архив» в 1880 году.
Пропущенная глава романа (читать...)
Мы приближались к берегам Волги; полк наш вступил в деревню ** и остановился в ней ночевать. Староста объявил мне, что на той стороне все деревни взбунтовались, шайки Пугачевские бродят везде. Это известие меня сильно встревожило. Мы должны были переправиться на другой день утром. Нетерпение овладело мной. Деревня отца моего находилась в 30 верстах по ту сторону реки. Я спросил, не сыщется ли перевозчика. Все крестьяне были рыболовы; лодок было много. Я пришел к Гриневу и объявил ему о своем намерении. - Берегись, сказал он мне. Одному ехать опасно. Дождись утра. Мы переправимся первые, и приведем в гости к твоим родителям 50 человек гусаров на всякий случай.
Я настоял на своем. Лодка была готова. Я сел в нее с двумя гребцами. - Они отчалили и ударили в весла.
Небо было ясно. Луна сияла. - Погода была тихая - Волга неслась ровно и спокойно. Лодка, плавно качаясь, быстро скользила по темным волнам. Я погрузился в мечты воображения. Прошло около получаса. - Мы уже достигли середины реки... вдруг гребцы начали шептаться между собою. - Что такое? спросил я, очнувшись. - Не знаем, бог весть, отвечали гребцы, смотря в одну сторону. Глаза мои приняли то же направление, и я увидел в сумраке что-то плывшее вниз по Волге. Незнакомый предмет приближался. Я велел гребцам остановиться и дождаться его. Луна зашла за облако. Плывучий призрак сделался еще неяснее. Он был от меня уже близко, и я всё еще не мог различить. - Что бы это было, говорили гребцы. Парус не парус, мачты не мачты... - Вдруг луна вышла из-за облака и озарила зрелище ужасное. К нам навстречу плыла висилица, утвержденная на плоту - 3 тела висели на перекладине. Болезненное любопытство овладело мною. - Я захотел взглянуть на лица висельников.
По моему приказанию гребцы зацепили плот багром, лодка моя толкнулась о плывучую висилицу. Я выпрыгнул и очутился между ужасными столбами. - Яркая луна озаряла обезображенные лица несчастных. Один из них был старый чуваш, другой русский крестьянин, сильный и здоровый малый лет 20-ти. Но взглянув на третьего, я сильно был поражен и не мог удержаться от жалобного восклицания: это был Ванька, бедный мой Ванька, по глупости своей приставший к Пугачеву. Над ними прибита была черная доска, на которой белыми крупными буквами было написано: Воры и бунтовщики. Гребцы [смотрели] равнодушно, и ожидали меня, удерживая плот багром. Я сел опять в лодку. Плот поплыл вниз по реке. Висилица долго чернела во мраке. Наконец она исчезла - и лодка моя причалила к высокому и крутому берегу...
Я щедро расплатился с гребцами. Один из них повел меня к выборному деревни, находившейся у перевоза. Я вошел с ним вместе в избу. Выборный, услыша, что я требую лошадей, принял было меня довольно грубо, но мой вожатый сказал ему тихо несколько слов, и его суровость тотчас обратилась в торопливую услужливость. В одну минуту тройка была готова, я сел в тележку и велел себя везти в нашу деревню.
Я скакал по большой дороге, мимо спящих деревень. Я боялся одного: быть остановлену на дороге. Если ночная встреча моя на Волге доказывала присутствие бунтовщиков, то она вместе была доказательством и сильного противудействия правительства. - На всякой случай я имел в кармане пропуск выданный мне Пугачевым, и приказ полковника Гринева. Но никто мне не встретился, и к утру я завидел реку и еловую рощу, за которой находилась наша деревня. - Ямщик ударил по лошадям, и через четверть часа я въехал в **.
Барской дом находился на другом конце села. Лошади мчались во весь дух. Вдруг посереди улицы - ямщик начал их удерживать. - Что такое, - спросил я с нетерпением. - Застава, барин, - отвечал ямщик, с трудом остановя разъяренных своих коней. В самом деле, я увидел рогатку и караульного с дубиною. Мужик подошел ко мне <и> снял шляпу, спрашивая пашпорту. - Что это значит? спросил я его, зачем здесь рогатка? Кого ты караулишь? - Да мы, батюшка, бунтуем, ответил он, почесываясь.
- А где ваши господа? спросил я с сердечным замиранием...
- Господа-то наши где? повторил мужик. Господа наши в хлебном анбаре.
- Как в анбаре?
- Да Андрюха, земский, посадил, вишь, их в колодки - и хочет везти к батюшке-государю.
- Боже мой! Отворачивай, дурак, рогатку. Что же ты зеваешь?
Караульный медлил. Я выскочил из телеги, треснул его (виноват) в ухо - и сам отодвинул рогатку. - Мужик мой глядел на меня с глупым недоумением. Я сел опять в телегу [и] велел скакать к барскому дому. Хлебный анбар находился на дворе. У запертых дверей стояли два мужика так<же> с дубинами. - Телега остановилась прямо перед ними. - Я выскочил и бросился прямо на них. - Отворяйте двери! сказал я им. Вероятно, вид мой был страшен. По крайней мере, оба убежали, бросив дубины. Я попытался сбить замок, а двери выломать, но двери были дубовые, а огромный замок несокрушим. В эту минуту статный <?> молодой мужик вышел из людской избы, и с видом надменным спросил меня, как я смею буянить. - Где Андрюшка земский, закричал я ему. - Кликнуть его ко мне.
- Я сам Андрей Афанасьевич, а не Андрюшка, отвечал он мне, гордо подбочась. Чего надобно?
Вместо ответа я схватил его за ворот и, притащив к дверям анбара, велел их отпирать. Земский было заупрямился, но отеческое наказание подействовало и на него. Он вынул ключ и отпер анбар. - Я кинулся через порог и в темном углу, слабо освещенном узким отверстием, прорубленным в потолке, увидел мать и отца. Руки их были связаны - на ноги набиты были колодки. Я бросился их обнимать и не мог выговорить ни слова. Оба смотрел<и> на меня с изумлением, - 3 года военной жизни так изменили меня, что они не могли меня узнать. Матушка ахнула и залилась слезами.
Вдруг услышал я милый знакомый голос. - Петр Андреич! Это вы! Я остолбенел... оглянулся и вижу в другом углу Марью Ивановну, также связанную.
Отец глядел на меня молча - не смея верить самому себе. Радость блистала на лице его. Я спешил саблею разрезать узлы их веревок.
- Здравствуй, здравствуй, Петруша, говорил отец мне, прижимая меня к сердцу, слава богу, дождались тебя...
- Петруша, друг мой, [говорила] матушка. Как тебя господь привел! Здоров ли ты? Я спешил их вывести из заключения, - но подошед к двери, я нашел ее снова запертою. - Андрюшка, закричал я, отопри! - Как не так, отвечал из-за двери земский. Сиди-ка сам здесь. Вот ужо научим тебя буянить, да за ворот таскать государевых чиновников!
Я стал осматривать анбар, ища, не было ли какого-нибудь способа выбраться.
- Не трудись, сказал мне батюшка, не таковской я хозяин, чтоб можно было в анбары мои входить и выходить воровскими лазейками.
Матушка, на минуту обрадованная моим появлением, впала в отчаяние, видя, что пришлось и мне разделить погибель всей семьи. Но я был спокойнее с тех пор, как находился с ними и с Марьей Ивановной. Со мною была сабля, и два пистолета - я мог еще выдержать осаду. - Гринев должен был подоспеть к вечеру и нас освободить. Я сообщил всё это моим родителям и успел успокоить матушку. Они предались вполне радости свидания.
- Ну, Петр, сказал мне отец, довольно ты проказил, и я на тебя порядком был сердит. Но нечего поминать про старое. Надеюсь, что теперь ты исправился, и перебесился. Знаю, что ты служил, как надлежит честному офицеру. Спасибо. Утешил меня, старика. Коли тебе обязан я буду избавлением, то жизнь мне вдвое будет приятнее.
Я со слезами цаловал его руку и глядел на Марью Ивановну, которая была так обрадована моим присутствием, что казалась совершенно счастлива и спокойна.
Около полудни услышали мы необычайный шум и крики. - Что это значит, сказал отец, уж не твой ли полковник подоспел? - Не возможно, отвечал я. Он не будет прежде вечера. Шум умножался. Били в набат. По двору скакали конные люди; в эту минуту в узкое отверстие, прорубленное в стене, просунулась седая голова Савельича, и мой бедный дядька произнес жалостным голосом: - Андрей Петрович, Авдотья Васильевна, батюшка ты мой, Петр Андреич, матушка Марья Ивановна, беда! злодеи вошли в село. И знаешь ли, Петр Андреич, кто их привел? Швабрин, Алексей Иваныч, нелегкое его побери! - Услыша ненавистное имя, Марья Ивановна всплеснула руками и осталась неподвижною.
- Послушай, - сказал я Савельичу, - пошли кого-нибудь верьхом к * перевозу, навстречу гусарскому полку; и вели дать знать полковнику об нашей опасности. - Да кого же послать, сударь! Все мальчишки бунтуют - а лошади все захвачены! Ахти! Вот уж на дворе - до анбара добираются.
В это время за дверью раздалось несколько голосов. Я молча дал знак матушке и Марье Ивановне удалиться в угол, обнажил саблю и прислонился к стене у са<мой> двери. Батюшка взял пистолеты и на обоих взвел кур<ки>, и стал подле меня. Загремел замок, дверь отворилась и голова земского показалась. - Я ударил по ней саблею и он упал, заградив вход. В ту же минуту батюшка выстрелил в дверь из пистолета. Толпа, осаждавшая нас, отбежала с проклятиями. Я перетащил через порог раненого и запер дверь внутреннею петлею. Двор был полон вооруженных людей. - Между ими узнал я Швабрина.
- Не бойтесь, - сказал я женщинам, - есть надежда. А вы, батюшка, уже более не стреляйте. Побережем последний заряд. -
Матушка молча молилась богу - Марья Ивановна стояла подле нее, с ангельским спокойствием ожидая решения судьбы нашей. За дверьми раздавались угрозы, брань и проклятия. Я стоял на своем месте, готовясь изрубить первого смельчака. Вдруг злодеи замолчали. Я услышал голос Швабрина, зовущего меня по имени.
- Я здесь, чего ты хочешь?
- Сдайся, Буланин, противиться напрасно. Пожалей своих стариков. Упрямством себя не спасешь. Я до вас доберусь!
- Попробуй, изменник!
- Не стану ни сам соваться попустому, ни своих людей тратить. А велю поджечь анбар и тогда посмотрим, что ты станешь делать, Дон-Кишот белогорский. Теперь время обедать. Покаместь сиди, да думай на досуге. До свидания, Марья Ивановна не извиняюсь перед вами: вам, вероятно, не скучно в потемках с вашим рыцарем.
Швабрин удалился, и остав<ил> караул у анбара. Мы молчали. Каждый из нас думал про себя, не смея сообщить другому своих мыслей. - Я воображал себе всё, что в состоянии был учинить озлобленный Швабрин. О себе я почти не заботился. Признаться ли? И участь родителей моих не столько ужасала меня, как судьба Марьи Ивановны. Я знал, что матушка была обожаема крестьянами и дворовыми людьми, ба<тюшка>, несмотря на свою строгость, был также любим, ибо был справедлив и знал истинные нужды подвластных ему людей. Бунт их был заблуждение, мгновенное пьянство, а не изъявление их негодования. Тут пощада была вероятна. Но Марья Ивановна? Какую участь готовил ей развратный и бессовестный человек! Я не смел остановить<ся> на этой ужасной мысли и готовился, прости господи, скорее умертвить ее, нежели вторично увидеть в руках жестокого недруга.
Прошло еще около часа. В деревне раздавались песни пьяных. Караульные наши им завидовали и, досадуя на нас, ругались и стращали нас истязаниями и смертью. - Мы ожидали последствия угрозам Швабрина. Наконец сделалось большое движение на дворе, и мы опять услышали голос Швабрина.
- Что, надумались ли вы? Отдаетесь ли добровольно в мои руки?
Никто ему не отвечал. Подождав немного, Швабрин велел принести соломы. - Через несколько минут вспыхнул огонь, и осветил темный анбар - и дым начал пробиваться из-под щелей порога. Тогда Марья Ивановна подошла ко мне и тихо, взяв меня за руку, сказала: - Полно, Петр Андреич! Не губите за меня и себя и родителей. Выпустите меня. Швабрин меня послушает.
- Ни за что, - закричал я с сердцем. - Знаете ли вы, что вас ожидает?
- Бесчестия я не переживу, - отвечала она спокойно. - Но, может быть, я спасу моего избавителя, и семью, которая так великодушно призрела мое бедное сиротство. Прощайте, Андрей Петрович. Прощайте, <Авдотья Васильевна>. Вы были для меня более, чем благодетели. Благословите меня. Простите же и вы, Петр Андреич. Будьте уверены, что... что... - тут она заплакала... и закрыла лицо руками... Я был как сумасшедший. Матушка плакала.
- Полно врать, Марья Ивановна, - сказал мой отец. - Кто тебя пустит одну к разбойникам! Сиди здесь, и молчи. Умирать, так умирать уж вместе.
- Слушай - что там еще говорят?
- Сдаетесь ли? кричал Швабрин. Видите? через пять минут вас изжарят.
- Не сдадимся, злодей! отвечал ему батюшка твердым голосом. Лицо его, покрытое морщинами, оживлено было удивительною бодростию, глаза грозно сверкали из-под седых бровей. - И обратясь ко мне сказал: "Теперь пора!"
Он отпер двери. Огонь ворвался и взвился по бревнам, законопаченным сухим мохом. Батюшка выстрелил из пистолета и шагнул за пылающий порог, закричав: "Все за мною". - [Я схватил] за руки матушку <и> Марью Ивановну и быстро вывел их на воздух. У порога лежал Швабрин, простреленный дряхлою рукою отца моего; толпа разбойников, бежавшая от неожиданной нашей вылазки, тотчас ободрилась и начала нас окружать. Я успел нанести еще несколько ударов, но кирпич, удачно брошенный, угодил мне прямо в грудь. Я упал и на минуту лишился чувств. Пришед в себя, увидел я Швабрина, сидевшего на окровавленной траве, и перед ним всё наше семейство. Меня поддерживали под руки. - Толпа крестьян, казаков и башкирцев окружала нас. Швабрин был ужасно бледен. Одной рукой прижимал он раненый бок. Лицо его изображало мучение и злобу. Он медленно поднял голову, взглянул на меня и произнес слабым и невнятным голосом:
- Вешать его... и всех... кроме ее...
Тотчас толпа злодеев окружила нас и с криком потащила к воротам. Но вдруг они нас оставили и разбежались; в ворота въехал Гринев, - и за ним целый эскадрон с саблями наголо.
Бунтовщики утекали во все стороны; гусары их преследовали, рубили и хватали в плен. Гринев соскочил с лошади, [поклонился] батюшке и матушке и крепко пожал мне руку. - Кстати же я подоспел, сказал он нам. А! вот и твоя невеста. - Марья Ивановна покраснела по уши. Батюшка к нему подошел и благодарил его с видом спокойным, хотя и тронутым. Матушка обнимала его, называя ангелом избавителем. - Милости просим к нам, сказал ему батюшка и повел его к нам в дом.
Проходя мимо Швабрина, Гринев остановился. - Это кто? - спросил он, глядя на раненого. - Это сам предводитель, начальник шайки, - отвечал мой отец с некоторой гордостью, обличающей старого воина, - бог помог дряхлой руке моей наказать молодого злодея и отомстить ему за кровь моего сына.
- Это Швабрин, сказал я Гриневу.
- Швабрин! Очень рад. Гусары! возьмите его! Да сказать нашему лекарю, чтоб он перевязал ему рану и берег его как зеницу ока. Швабрина надобно непременно представить в секретную Казанскую комиссию. Он один из главных преступников, и показания его должны быть важны.
Швабрин открыл томный взгляд. На лице его ничего не изображалось кроме физической муки. Гусары отнесли его на плаще.
Мы вошли в комнаты. С трепетом смотрел я вокруг себя, припоминая свои младенческие годы. Ничто в доме не изменилось, всё было на прежнем месте. Швабрин не дозволил его разграбить, сохраняя в самом своем унижении невольное отвращение от бесчестного корыстолюбия. Слуги явились в переднюю. Они не участвовали в бунте, и от чистого сердца радовались нашему избавлению. Савельич торжествовал. Надобно знать, что во время тревоги, произведенной нападением разбойников, он побежал в конюшню, где стояла Швабрина лошадь, оседлал ее, вывел тихонько и, благодаря суматохе, незаметным образом поскакал к перевозу. Он встретил полк, отдыхавший уже по сю сторону Волги. Гринев, узнав от него об нашей опасности, велел садиться, скомандовал марш, марш в галоп - и, слава богу, прискакал во время.
Гринев настоял на том, чтобы голова земского была на несколько часов выставлена на шесте у кабака.
Гусары возвратились с погони, захватя в плен несколько человек.- Их заперли в тот самый анбар, в котором выдержали мы достопамятную осаду.
Мы разошлись каждый по своим комнатам. Старикам нужен был отдых. Не спавши целую ночь, я бросился на постель и крепко заснул. Гринев пошел делать свои распоряжения. Вечером мы соединились в гостиной около самовара, весело разговаривая о минувшей опасности. Марья Ивановна разливала чай, я сел подле нее и занялся ею исключительно. Родители мои, казалось, благосклонно смотрели на нежность наших отношений. Доселе этот вечер живет в моем воспоминании. Я был счастлив, счастлив совершенно - а много ли таковых минут в бедной жизни человеческой?
На другой день доложили батюшке, что крестьяне явились на барской двор с повинною. Батюшка вышел к ним на крыльцо. При его появлении мужики стали на колени.
- Ну что, дураки, - сказал он им, - зачем вы вздумали бунтовать?
- Виноваты, государь ты наш, - отвечали они в голос.
- То-то виноваты. Напроказят, да и сами не рады. Прощаю вас для радости, что бог привел мне свидеться с сыном Петром Андреичем. Ну, добро: повинную голову меч не сечет. - Виноваты! Конечно, виноваты. - Бог дал вёдро, пора бы сено убрать: а вы, дурачье, целые три дня что делали? Староста! Нарядить поголовно на сенокос; да смотри, рыжая бестия, чтоб у меня к Ильину дню всё сено было в копнах. Убирайтесь. Мужики поклонились и пошли на барщину как ни в чем не бывало.
Рана Швабрина оказалась не смертельна. Его с конвоем отправили в Казань. Я видел из окна, как его уложили в телегу. Взоры наши встретились, он потупил голову, а я поспешно отошел от окна. Я боялся показывать вид, что торжествую над несчастием и унижением недруга.
Гринев должен был отправиться далее. Я решился за ним последовать, несмотря на мое желание пробыть еще несколько дней посреди моего семейства. Накануне похода я пришел к моим родителям, и по тогдашнему обыкновению поклонился им в ноги, прося их благословения на брак с Марьей Ивановной. Старики меня подняли и в радостных слезах изъявили свое согласие. Я привел к ним Марью Ивановну бледную и трепещущую. - Нас благословили... Что чувствовал я, того не стану описывать. Кто бывал в моем положении, тот и без того меня поймет, - кто не бывал, о том только могу пожалеть и советовать пока еще время не ушло, влюбиться и получить от родителей благословение.
На другой день полк собрался, Гринев распростился с нашим семейством. Все мы были уверены, что военные действия скоро будут прекращены; через месяц я надеялся быть супругом. Марья Ивановна, прощаясь со мною, поцаловала меня при всех. - Я сел верьхом. Савельич опять за мною последовал - и полк ушел.
Долго смотрел я издали на сельский дом, опять мною покидаемый. Мрачное предчувствие тревожило меня. Кто-то мне шептал, что не все несчастия для меня миновались. Сердце чуло новую бурю.
Не стану описывать нашего похода - и окончания Пугачевской войны. Мы проходили через селения, разоренные Пугачевым, и поневоле отбирали у бедных жителей то, что оставлено было им разбойниками.
Они не знали, кому повиноваться. Правление было всюду прекращено. Помещики укрывались по лесам. - Шайки разбойников злодействовали повсюду. Начальники отдельных отрядов, посланных в погоню за Пугачевым, тогда уже бегущим к Астрахани, самовластно наказывали виноватых и безвинных. - - Состояние всего края, где свирепствовал пожар, было ужасно. Не приведи бог видеть русский бунт - бес<с>мысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердые, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка.
Пугачев бежал преследуемый Ив. Ив. Михельсоном. Вскоре узнали мы о совершенном его разбитии. - Наконец Гринев получил от своего генерала известие о поимке самозванца, а вместе и повеление остановиться. Наконец мне можно было ехать домой. Я был в восторге; но странное чувство омрачало мою радость.
Примечание.
Глава эта не включена в окончательную редакцию "Капитанской дочки" и сохранилась а черновой рукописи, где названа "Пропущенная глава". В тексте этой главы Гринев называется Буланиным, а Зурин - Гриневым.
Я настоял на своем. Лодка была готова. Я сел в нее с двумя гребцами. - Они отчалили и ударили в весла.
Небо было ясно. Луна сияла. - Погода была тихая - Волга неслась ровно и спокойно. Лодка, плавно качаясь, быстро скользила по темным волнам. Я погрузился в мечты воображения. Прошло около получаса. - Мы уже достигли середины реки... вдруг гребцы начали шептаться между собою. - Что такое? спросил я, очнувшись. - Не знаем, бог весть, отвечали гребцы, смотря в одну сторону. Глаза мои приняли то же направление, и я увидел в сумраке что-то плывшее вниз по Волге. Незнакомый предмет приближался. Я велел гребцам остановиться и дождаться его. Луна зашла за облако. Плывучий призрак сделался еще неяснее. Он был от меня уже близко, и я всё еще не мог различить. - Что бы это было, говорили гребцы. Парус не парус, мачты не мачты... - Вдруг луна вышла из-за облака и озарила зрелище ужасное. К нам навстречу плыла висилица, утвержденная на плоту - 3 тела висели на перекладине. Болезненное любопытство овладело мною. - Я захотел взглянуть на лица висельников.
По моему приказанию гребцы зацепили плот багром, лодка моя толкнулась о плывучую висилицу. Я выпрыгнул и очутился между ужасными столбами. - Яркая луна озаряла обезображенные лица несчастных. Один из них был старый чуваш, другой русский крестьянин, сильный и здоровый малый лет 20-ти. Но взглянув на третьего, я сильно был поражен и не мог удержаться от жалобного восклицания: это был Ванька, бедный мой Ванька, по глупости своей приставший к Пугачеву. Над ними прибита была черная доска, на которой белыми крупными буквами было написано: Воры и бунтовщики. Гребцы [смотрели] равнодушно, и ожидали меня, удерживая плот багром. Я сел опять в лодку. Плот поплыл вниз по реке. Висилица долго чернела во мраке. Наконец она исчезла - и лодка моя причалила к высокому и крутому берегу...
Я щедро расплатился с гребцами. Один из них повел меня к выборному деревни, находившейся у перевоза. Я вошел с ним вместе в избу. Выборный, услыша, что я требую лошадей, принял было меня довольно грубо, но мой вожатый сказал ему тихо несколько слов, и его суровость тотчас обратилась в торопливую услужливость. В одну минуту тройка была готова, я сел в тележку и велел себя везти в нашу деревню.
Я скакал по большой дороге, мимо спящих деревень. Я боялся одного: быть остановлену на дороге. Если ночная встреча моя на Волге доказывала присутствие бунтовщиков, то она вместе была доказательством и сильного противудействия правительства. - На всякой случай я имел в кармане пропуск выданный мне Пугачевым, и приказ полковника Гринева. Но никто мне не встретился, и к утру я завидел реку и еловую рощу, за которой находилась наша деревня. - Ямщик ударил по лошадям, и через четверть часа я въехал в **.
Барской дом находился на другом конце села. Лошади мчались во весь дух. Вдруг посереди улицы - ямщик начал их удерживать. - Что такое, - спросил я с нетерпением. - Застава, барин, - отвечал ямщик, с трудом остановя разъяренных своих коней. В самом деле, я увидел рогатку и караульного с дубиною. Мужик подошел ко мне <и> снял шляпу, спрашивая пашпорту. - Что это значит? спросил я его, зачем здесь рогатка? Кого ты караулишь? - Да мы, батюшка, бунтуем, ответил он, почесываясь.
- А где ваши господа? спросил я с сердечным замиранием...
- Господа-то наши где? повторил мужик. Господа наши в хлебном анбаре.
- Как в анбаре?
- Да Андрюха, земский, посадил, вишь, их в колодки - и хочет везти к батюшке-государю.
- Боже мой! Отворачивай, дурак, рогатку. Что же ты зеваешь?
Караульный медлил. Я выскочил из телеги, треснул его (виноват) в ухо - и сам отодвинул рогатку. - Мужик мой глядел на меня с глупым недоумением. Я сел опять в телегу [и] велел скакать к барскому дому. Хлебный анбар находился на дворе. У запертых дверей стояли два мужика так<же> с дубинами. - Телега остановилась прямо перед ними. - Я выскочил и бросился прямо на них. - Отворяйте двери! сказал я им. Вероятно, вид мой был страшен. По крайней мере, оба убежали, бросив дубины. Я попытался сбить замок, а двери выломать, но двери были дубовые, а огромный замок несокрушим. В эту минуту статный <?> молодой мужик вышел из людской избы, и с видом надменным спросил меня, как я смею буянить. - Где Андрюшка земский, закричал я ему. - Кликнуть его ко мне.
- Я сам Андрей Афанасьевич, а не Андрюшка, отвечал он мне, гордо подбочась. Чего надобно?
Вместо ответа я схватил его за ворот и, притащив к дверям анбара, велел их отпирать. Земский было заупрямился, но отеческое наказание подействовало и на него. Он вынул ключ и отпер анбар. - Я кинулся через порог и в темном углу, слабо освещенном узким отверстием, прорубленным в потолке, увидел мать и отца. Руки их были связаны - на ноги набиты были колодки. Я бросился их обнимать и не мог выговорить ни слова. Оба смотрел<и> на меня с изумлением, - 3 года военной жизни так изменили меня, что они не могли меня узнать. Матушка ахнула и залилась слезами.
Вдруг услышал я милый знакомый голос. - Петр Андреич! Это вы! Я остолбенел... оглянулся и вижу в другом углу Марью Ивановну, также связанную.
Отец глядел на меня молча - не смея верить самому себе. Радость блистала на лице его. Я спешил саблею разрезать узлы их веревок.
- Здравствуй, здравствуй, Петруша, говорил отец мне, прижимая меня к сердцу, слава богу, дождались тебя...
- Петруша, друг мой, [говорила] матушка. Как тебя господь привел! Здоров ли ты? Я спешил их вывести из заключения, - но подошед к двери, я нашел ее снова запертою. - Андрюшка, закричал я, отопри! - Как не так, отвечал из-за двери земский. Сиди-ка сам здесь. Вот ужо научим тебя буянить, да за ворот таскать государевых чиновников!
Я стал осматривать анбар, ища, не было ли какого-нибудь способа выбраться.
- Не трудись, сказал мне батюшка, не таковской я хозяин, чтоб можно было в анбары мои входить и выходить воровскими лазейками.
Матушка, на минуту обрадованная моим появлением, впала в отчаяние, видя, что пришлось и мне разделить погибель всей семьи. Но я был спокойнее с тех пор, как находился с ними и с Марьей Ивановной. Со мною была сабля, и два пистолета - я мог еще выдержать осаду. - Гринев должен был подоспеть к вечеру и нас освободить. Я сообщил всё это моим родителям и успел успокоить матушку. Они предались вполне радости свидания.
- Ну, Петр, сказал мне отец, довольно ты проказил, и я на тебя порядком был сердит. Но нечего поминать про старое. Надеюсь, что теперь ты исправился, и перебесился. Знаю, что ты служил, как надлежит честному офицеру. Спасибо. Утешил меня, старика. Коли тебе обязан я буду избавлением, то жизнь мне вдвое будет приятнее.
Я со слезами цаловал его руку и глядел на Марью Ивановну, которая была так обрадована моим присутствием, что казалась совершенно счастлива и спокойна.
Около полудни услышали мы необычайный шум и крики. - Что это значит, сказал отец, уж не твой ли полковник подоспел? - Не возможно, отвечал я. Он не будет прежде вечера. Шум умножался. Били в набат. По двору скакали конные люди; в эту минуту в узкое отверстие, прорубленное в стене, просунулась седая голова Савельича, и мой бедный дядька произнес жалостным голосом: - Андрей Петрович, Авдотья Васильевна, батюшка ты мой, Петр Андреич, матушка Марья Ивановна, беда! злодеи вошли в село. И знаешь ли, Петр Андреич, кто их привел? Швабрин, Алексей Иваныч, нелегкое его побери! - Услыша ненавистное имя, Марья Ивановна всплеснула руками и осталась неподвижною.
- Послушай, - сказал я Савельичу, - пошли кого-нибудь верьхом к * перевозу, навстречу гусарскому полку; и вели дать знать полковнику об нашей опасности. - Да кого же послать, сударь! Все мальчишки бунтуют - а лошади все захвачены! Ахти! Вот уж на дворе - до анбара добираются.
В это время за дверью раздалось несколько голосов. Я молча дал знак матушке и Марье Ивановне удалиться в угол, обнажил саблю и прислонился к стене у са<мой> двери. Батюшка взял пистолеты и на обоих взвел кур<ки>, и стал подле меня. Загремел замок, дверь отворилась и голова земского показалась. - Я ударил по ней саблею и он упал, заградив вход. В ту же минуту батюшка выстрелил в дверь из пистолета. Толпа, осаждавшая нас, отбежала с проклятиями. Я перетащил через порог раненого и запер дверь внутреннею петлею. Двор был полон вооруженных людей. - Между ими узнал я Швабрина.
- Не бойтесь, - сказал я женщинам, - есть надежда. А вы, батюшка, уже более не стреляйте. Побережем последний заряд. -
Матушка молча молилась богу - Марья Ивановна стояла подле нее, с ангельским спокойствием ожидая решения судьбы нашей. За дверьми раздавались угрозы, брань и проклятия. Я стоял на своем месте, готовясь изрубить первого смельчака. Вдруг злодеи замолчали. Я услышал голос Швабрина, зовущего меня по имени.
- Я здесь, чего ты хочешь?
- Сдайся, Буланин, противиться напрасно. Пожалей своих стариков. Упрямством себя не спасешь. Я до вас доберусь!
- Попробуй, изменник!
- Не стану ни сам соваться попустому, ни своих людей тратить. А велю поджечь анбар и тогда посмотрим, что ты станешь делать, Дон-Кишот белогорский. Теперь время обедать. Покаместь сиди, да думай на досуге. До свидания, Марья Ивановна не извиняюсь перед вами: вам, вероятно, не скучно в потемках с вашим рыцарем.
Швабрин удалился, и остав<ил> караул у анбара. Мы молчали. Каждый из нас думал про себя, не смея сообщить другому своих мыслей. - Я воображал себе всё, что в состоянии был учинить озлобленный Швабрин. О себе я почти не заботился. Признаться ли? И участь родителей моих не столько ужасала меня, как судьба Марьи Ивановны. Я знал, что матушка была обожаема крестьянами и дворовыми людьми, ба<тюшка>, несмотря на свою строгость, был также любим, ибо был справедлив и знал истинные нужды подвластных ему людей. Бунт их был заблуждение, мгновенное пьянство, а не изъявление их негодования. Тут пощада была вероятна. Но Марья Ивановна? Какую участь готовил ей развратный и бессовестный человек! Я не смел остановить<ся> на этой ужасной мысли и готовился, прости господи, скорее умертвить ее, нежели вторично увидеть в руках жестокого недруга.
Прошло еще около часа. В деревне раздавались песни пьяных. Караульные наши им завидовали и, досадуя на нас, ругались и стращали нас истязаниями и смертью. - Мы ожидали последствия угрозам Швабрина. Наконец сделалось большое движение на дворе, и мы опять услышали голос Швабрина.
- Что, надумались ли вы? Отдаетесь ли добровольно в мои руки?
Никто ему не отвечал. Подождав немного, Швабрин велел принести соломы. - Через несколько минут вспыхнул огонь, и осветил темный анбар - и дым начал пробиваться из-под щелей порога. Тогда Марья Ивановна подошла ко мне и тихо, взяв меня за руку, сказала: - Полно, Петр Андреич! Не губите за меня и себя и родителей. Выпустите меня. Швабрин меня послушает.
- Ни за что, - закричал я с сердцем. - Знаете ли вы, что вас ожидает?
- Бесчестия я не переживу, - отвечала она спокойно. - Но, может быть, я спасу моего избавителя, и семью, которая так великодушно призрела мое бедное сиротство. Прощайте, Андрей Петрович. Прощайте, <Авдотья Васильевна>. Вы были для меня более, чем благодетели. Благословите меня. Простите же и вы, Петр Андреич. Будьте уверены, что... что... - тут она заплакала... и закрыла лицо руками... Я был как сумасшедший. Матушка плакала.
- Полно врать, Марья Ивановна, - сказал мой отец. - Кто тебя пустит одну к разбойникам! Сиди здесь, и молчи. Умирать, так умирать уж вместе.
- Слушай - что там еще говорят?
- Сдаетесь ли? кричал Швабрин. Видите? через пять минут вас изжарят.
- Не сдадимся, злодей! отвечал ему батюшка твердым голосом. Лицо его, покрытое морщинами, оживлено было удивительною бодростию, глаза грозно сверкали из-под седых бровей. - И обратясь ко мне сказал: "Теперь пора!"
Он отпер двери. Огонь ворвался и взвился по бревнам, законопаченным сухим мохом. Батюшка выстрелил из пистолета и шагнул за пылающий порог, закричав: "Все за мною". - [Я схватил] за руки матушку <и> Марью Ивановну и быстро вывел их на воздух. У порога лежал Швабрин, простреленный дряхлою рукою отца моего; толпа разбойников, бежавшая от неожиданной нашей вылазки, тотчас ободрилась и начала нас окружать. Я успел нанести еще несколько ударов, но кирпич, удачно брошенный, угодил мне прямо в грудь. Я упал и на минуту лишился чувств. Пришед в себя, увидел я Швабрина, сидевшего на окровавленной траве, и перед ним всё наше семейство. Меня поддерживали под руки. - Толпа крестьян, казаков и башкирцев окружала нас. Швабрин был ужасно бледен. Одной рукой прижимал он раненый бок. Лицо его изображало мучение и злобу. Он медленно поднял голову, взглянул на меня и произнес слабым и невнятным голосом:
- Вешать его... и всех... кроме ее...
Тотчас толпа злодеев окружила нас и с криком потащила к воротам. Но вдруг они нас оставили и разбежались; в ворота въехал Гринев, - и за ним целый эскадрон с саблями наголо.
Бунтовщики утекали во все стороны; гусары их преследовали, рубили и хватали в плен. Гринев соскочил с лошади, [поклонился] батюшке и матушке и крепко пожал мне руку. - Кстати же я подоспел, сказал он нам. А! вот и твоя невеста. - Марья Ивановна покраснела по уши. Батюшка к нему подошел и благодарил его с видом спокойным, хотя и тронутым. Матушка обнимала его, называя ангелом избавителем. - Милости просим к нам, сказал ему батюшка и повел его к нам в дом.
Проходя мимо Швабрина, Гринев остановился. - Это кто? - спросил он, глядя на раненого. - Это сам предводитель, начальник шайки, - отвечал мой отец с некоторой гордостью, обличающей старого воина, - бог помог дряхлой руке моей наказать молодого злодея и отомстить ему за кровь моего сына.
- Это Швабрин, сказал я Гриневу.
- Швабрин! Очень рад. Гусары! возьмите его! Да сказать нашему лекарю, чтоб он перевязал ему рану и берег его как зеницу ока. Швабрина надобно непременно представить в секретную Казанскую комиссию. Он один из главных преступников, и показания его должны быть важны.
Швабрин открыл томный взгляд. На лице его ничего не изображалось кроме физической муки. Гусары отнесли его на плаще.
Мы вошли в комнаты. С трепетом смотрел я вокруг себя, припоминая свои младенческие годы. Ничто в доме не изменилось, всё было на прежнем месте. Швабрин не дозволил его разграбить, сохраняя в самом своем унижении невольное отвращение от бесчестного корыстолюбия. Слуги явились в переднюю. Они не участвовали в бунте, и от чистого сердца радовались нашему избавлению. Савельич торжествовал. Надобно знать, что во время тревоги, произведенной нападением разбойников, он побежал в конюшню, где стояла Швабрина лошадь, оседлал ее, вывел тихонько и, благодаря суматохе, незаметным образом поскакал к перевозу. Он встретил полк, отдыхавший уже по сю сторону Волги. Гринев, узнав от него об нашей опасности, велел садиться, скомандовал марш, марш в галоп - и, слава богу, прискакал во время.
Гринев настоял на том, чтобы голова земского была на несколько часов выставлена на шесте у кабака.
Гусары возвратились с погони, захватя в плен несколько человек.- Их заперли в тот самый анбар, в котором выдержали мы достопамятную осаду.
Мы разошлись каждый по своим комнатам. Старикам нужен был отдых. Не спавши целую ночь, я бросился на постель и крепко заснул. Гринев пошел делать свои распоряжения. Вечером мы соединились в гостиной около самовара, весело разговаривая о минувшей опасности. Марья Ивановна разливала чай, я сел подле нее и занялся ею исключительно. Родители мои, казалось, благосклонно смотрели на нежность наших отношений. Доселе этот вечер живет в моем воспоминании. Я был счастлив, счастлив совершенно - а много ли таковых минут в бедной жизни человеческой?
На другой день доложили батюшке, что крестьяне явились на барской двор с повинною. Батюшка вышел к ним на крыльцо. При его появлении мужики стали на колени.
- Ну что, дураки, - сказал он им, - зачем вы вздумали бунтовать?
- Виноваты, государь ты наш, - отвечали они в голос.
- То-то виноваты. Напроказят, да и сами не рады. Прощаю вас для радости, что бог привел мне свидеться с сыном Петром Андреичем. Ну, добро: повинную голову меч не сечет. - Виноваты! Конечно, виноваты. - Бог дал вёдро, пора бы сено убрать: а вы, дурачье, целые три дня что делали? Староста! Нарядить поголовно на сенокос; да смотри, рыжая бестия, чтоб у меня к Ильину дню всё сено было в копнах. Убирайтесь. Мужики поклонились и пошли на барщину как ни в чем не бывало.
Рана Швабрина оказалась не смертельна. Его с конвоем отправили в Казань. Я видел из окна, как его уложили в телегу. Взоры наши встретились, он потупил голову, а я поспешно отошел от окна. Я боялся показывать вид, что торжествую над несчастием и унижением недруга.
Гринев должен был отправиться далее. Я решился за ним последовать, несмотря на мое желание пробыть еще несколько дней посреди моего семейства. Накануне похода я пришел к моим родителям, и по тогдашнему обыкновению поклонился им в ноги, прося их благословения на брак с Марьей Ивановной. Старики меня подняли и в радостных слезах изъявили свое согласие. Я привел к ним Марью Ивановну бледную и трепещущую. - Нас благословили... Что чувствовал я, того не стану описывать. Кто бывал в моем положении, тот и без того меня поймет, - кто не бывал, о том только могу пожалеть и советовать пока еще время не ушло, влюбиться и получить от родителей благословение.
На другой день полк собрался, Гринев распростился с нашим семейством. Все мы были уверены, что военные действия скоро будут прекращены; через месяц я надеялся быть супругом. Марья Ивановна, прощаясь со мною, поцаловала меня при всех. - Я сел верьхом. Савельич опять за мною последовал - и полк ушел.
Долго смотрел я издали на сельский дом, опять мною покидаемый. Мрачное предчувствие тревожило меня. Кто-то мне шептал, что не все несчастия для меня миновались. Сердце чуло новую бурю.
Не стану описывать нашего похода - и окончания Пугачевской войны. Мы проходили через селения, разоренные Пугачевым, и поневоле отбирали у бедных жителей то, что оставлено было им разбойниками.
Они не знали, кому повиноваться. Правление было всюду прекращено. Помещики укрывались по лесам. - Шайки разбойников злодействовали повсюду. Начальники отдельных отрядов, посланных в погоню за Пугачевым, тогда уже бегущим к Астрахани, самовластно наказывали виноватых и безвинных. - - Состояние всего края, где свирепствовал пожар, было ужасно. Не приведи бог видеть русский бунт - бес<с>мысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердые, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка.
Пугачев бежал преследуемый Ив. Ив. Михельсоном. Вскоре узнали мы о совершенном его разбитии. - Наконец Гринев получил от своего генерала известие о поимке самозванца, а вместе и повеление остановиться. Наконец мне можно было ехать домой. Я был в восторге; но странное чувство омрачало мою радость.
Примечание.
Глава эта не включена в окончательную редакцию "Капитанской дочки" и сохранилась а черновой рукописи, где названа "Пропущенная глава". В тексте этой главы Гринев называется Буланиным, а Зурин - Гриневым.
Экранизации романа «Капитанская дочка»
Как и многие другие произведения А. С. Пушкина «Капитанская дочка»
неоднократно привлекала внимание кинематографистов не только
в России, но и во Франции, Италии, Испании.
Итальянский исторический фильм. 1947 год. Режиссёр Марио Камерини.
Фильм участвовал в конкурсной программе
2-го Каннского кинофестиваля.
Работа художника-постановщика Пьеро Филиппоне была отмечена национальной кинопремией «Серебряная лента».
Фильм участвовал в конкурсной программе
2-го Каннского кинофестиваля.
Работа художника-постановщика Пьеро Филиппоне была отмечена национальной кинопремией «Серебряная лента».
Постер к итальянскому художественному фильму «Капитанская дочка»
Постер к фильму «Капитанская дочка», 1958 год.
«Капитанская дочка», 1958 год.
Кинокомпания Мосфильм.
Режиссёр Владимир Каплуновский.
В главных ролях: Олег Стриженов,
Ия Арепина.
Кинокомпания Мосфильм.
Режиссёр Владимир Каплуновский.
В главных ролях: Олег Стриженов,
Ия Арепина.
«Русский бунт» — исторический фильм,
снятый по мотивам произведений
Александра Сергеевича Пушкина
«Капитанская дочка» и «История Пугачёва»
в 1999 году.
Режиссёр Александр Прошкин.
В главных ролях:
Матеуш Даменцкий, Каролина Грушка,
Владимир Машков, Сергей Маковецкий.
Постер к художественному фильму «Русский бунт»
Буктрейлер к роману А. С. Пушкина «Капитанская дочка»
с использованием фрагментов из х/ф «Русский бунт»
(реж. А. Прошкин. 1999 г.)
Постер к анимационному фильму «Капитанская дочка»
«Капитанская дочка» — российский кукольный анимационный фильм, созданный на студии «Анимос» в 2005 году.
Режиссёр Екатерина Михайлова в рамках проекта «Русская классика — детям» создала экранизацию повести «Капитанская дочка»
Александра Сергеевича Пушкина.
Режиссёр Екатерина Михайлова в рамках проекта «Русская классика — детям» создала экранизацию повести «Капитанская дочка»
Александра Сергеевича Пушкина.
«Не приведи Бог видеть русский бунт,
бессмысленный и беспощадный!»
«Капитанская дочка» стала последним произведением Пушкина, напечатанным при его жизни, и оказалась его завещанием. Открывая читателю свою выстраданную правду о русском народе и русском бунте, автор как бы призывал задуматься над коренными вопросами социального развития России и будущей судьбой народа.
Соляной бунт. Картина Э. Лисснера. 1938 год
Литература:
1. Герои Пушкина / А. Архангельский. – М. : Высш. шк., 1999.
2. «Голос музы тёмной…» / В. Листов. – М. : Изд-во «Жираф», 2005.
3. Проза Пушкина : поэтика повествования / Н. Гей. – М. : Наука, 1989.
4. Путешествие Пушкина в Оренбургский край / И. Смольников – М. : Мысль,1991.
А. С. Пушкин «Капитанская дочка» в иллюстрациях Г. С. Дмитриевой -
М. : Изобразительное искусство, 1983 - 12 открыток
В публикации использованы иллюстрации к роману «Капитанская дочка»
художников: С. Герасимова, А. Иткина, А. Бенуа, Г. Дмитриевой, П. Соколова
1. Герои Пушкина / А. Архангельский. – М. : Высш. шк., 1999.
2. «Голос музы тёмной…» / В. Листов. – М. : Изд-во «Жираф», 2005.
3. Проза Пушкина : поэтика повествования / Н. Гей. – М. : Наука, 1989.
4. Путешествие Пушкина в Оренбургский край / И. Смольников – М. : Мысль,1991.
А. С. Пушкин «Капитанская дочка» в иллюстрациях Г. С. Дмитриевой -
М. : Изобразительное искусство, 1983 - 12 открыток
В публикации использованы иллюстрации к роману «Капитанская дочка»
художников: С. Герасимова, А. Иткина, А. Бенуа, Г. Дмитриевой, П. Соколова
© Омская государственная областная научная библиотека имени А. С. Пушкина, 2021
