Сказочная пьеса «Снегурочка» выделяется среди других произведений Александра Островского лиричностью, необычной проблематикой (вместо социальной драмы автор уделил внимание драме личной, обозначив в качестве центральной темы тему любви) и совершенно фантастическим антуражем.

Во времена Островского место, где проводились гулянья, называлось Ключевой лог, позднее оно стало называться Ярилиной долиной. Родник с тёмно-голубоватой водой, носящий название Голубой, потому что таковым остаётся он круглый год, вода в нем не замерзает даже в сильные морозы, стали называть Снегурочкин ключ, поскольку по щелыковской легенде, именно здесь растаяла Снегурочка под лучами Солнца-Ярилы и именно здесь бьется её вечно живое любящее сердце.

Спасение невозможно без избавителя, приносящего искупительную жертву. Таким избавителем в сказке становится Снегурочка, готовая в итоге растаять ради себя и людей, ради одухотворённой и горячей любви.

В финале драмы, когда Снегурочка «заклубилась лёгким паром и в лучах зари исчезла», когда исступлённый Мизгирь бросается в озеро с Ярилиной горы, царь Берендей, потрясённый случившимся, говорит:

Мудрый Берендей прав: в финале драмы торжествует высшая справедливость. Искупительная жертва сменяет гнев Солнца на милость, и к прозревающим, «оттаивающим» от зимнего холода берендеям возвращается тепло. Обращаясь к народу, царь Берендей взывает:

Александр Николаевич Островский писал пьесу одновременно с работой композитора Петра Ильича Чайковского, произведение изначально создавалось как литературно-музыкальное. Однако первичной была драматургия. Музыка композитора следовала за словом драматурга, известно, что слова песен писались в последнюю очередь, с опорой на фольклорные источники.

Му­зыкальное сопровождение спектакля, сочинённое по предложению самого драматурга Петром Ильичом Чайковским, стало отдельной темой в обсуждении спек­такля-феерии. Композитор с удовольствием принял предложение написать музыку к «Снегурочке»: пьеса-сказка ему понравилась, и он был удовлет­ворён своим сочинением, признаваясь: «Мне кажется, что в этой музыке должно быть заметно радостное весеннее настро­ение, которым я был тогда проникнут».

В. М. Васнецов стал одним из основателей тра­диции по-настоящему художественного оформ­ления спектаклей в русском театре. Логическим завершением его интереса к теме «Снегурочки» стала одноимённая картина, изображающая девушку на фоне зимнего леса (1899 год). К тому же времени относится изготовленный М. А. Врубелем цикл майоликовых фигур на тему пьесы-сказки Островского. Так началась перекодировка темы «Снегурочки» в других видах русского искусства.

Александр Островский высоко оценил работу П. И. Чайковского, а вот к новаторству Н. А. Римского-Корсакова отнесся с осторожностью, так как композитор решил писать либретто, что, по мнению драматурга, могло исказить изначально вложенную в пьесу идею.

Осенью 1880 года Римский-Корсаков представил на суд драматурга либретто. 10 ноября Островский написал: «Я нахожу, что либретто составлено очень хорошо». Писатель говорил про оперу: «Музыка Корсакова к моей Снегурочке удивительна; я ничего не мог никогда себе представить более к ней подходящего и так живо выражающего всю поэзию древнего русского языческого культа и этой сперва снежно-холодной, а затем неудержимо-страстной героини сказки».

Преодоление театральной рутины и стремление найти соот­ветствующие глубинному смыслу «Снегурочки», её народному характеру, её поэтике связано с по­становкой оперы Н. А. Римского-Корсакова в Част­ной русской опере С. И. Мамонтова в 1885 году. Сценическим открытием в этом спектакле было его оформление В. М. Васнецовым в содруже­стве с К. А. Коровиным и И. И. Левитаном. Живопись, соединяясь с музы­кой в общем национальном чувстве, поэтическом и земном, раскрыла тот лиризм и то зрелищное богатство, которое заложено в пьесе.

«Снегурочку» Римский-Корсаков считал своей «Девятой симфонией» и лучшей из написанных им опер. В своей любви к «Снегурочке» композитор был бескомпромиссен: «Могу сказать: кто не любит «Снегурочки», тот не понимает моих сочинений вообще и не понимает меня».